Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

Рядом с ним сидел Эндрю Пейн, уже без смирительной рубашки, но все еще в бинтах; здесь же пристроилась миниатюрная, невесомая, с шоколадной кожей Селена Бержер, которая недавно призналась кому-то, что ее настоящее имя — Джоан Джонс. Но все по-прежнему называли ее Селеной.

С тех пор как Эндрю пытался покончить с собой, она стала для него нянькой и медсестрой. Теперь он почти выздоровел, но она все еще преданно за ним ухаживала, и они вели себя словно брат с сестрой.

Вернуть Эндрю рассудок во многом помогли те фото, что Рассел держал в руке. До этого юноша пребывал много дней в полной «отключке», перемежающейся недолгими истериками.

Аппарат со вспышкой установили в супермаркете, навели на входную дверь, а затвор привели в действие с помощью простого шпагата. Всю эту механику предоставил Пол Редмэн, он же навел фотоаппарат. Тур Норстед еще больше усовершенствовал установку, присоединив шнур к самодельному таймеру.

Последний позволил точно установить время, когда было сделано фото. А произошло это в два тридцать ночи.

На снимке были видны очертания металлического паука, тащившего проволочную корзину с продуктами для пополнения запасов в супермаркете.

Эндрю был сразу же оправдан, а подтверждение его фантазии подействовало на него лучше любой психотерапии.

Грэхем снова взглянул на фото, — наверное, уже в двадцатый раз. Тело паука, размером не больше футбольного мяча, было увенчано небольшой перевернутой чашей — видимо, датчиком. Судя по всему, паук передвигался с помощью четырех членистых лап; четыре членистые «руки» удерживали на голове корзину с припасами.

Паук был не более метра в высоту.

— Как тебе нравится этот зверь? — спросил Эндрю, глядя почти с любовью на снимок, позволивший его реабилитировать. — Думаешь, у него есть интеллект?

— Возможно, — ответил Грэхем, — но это, скорее, дистанционно управляемый робот. Бьюсь об заклад, это сравнительно простой робот, исполнитель воли своих хозяев.

Селена вздрогнула от страха и придвинулась поближе к Эндрю. Тот обнял ее движением защитника, что тайно позабавило Грэхема.

— Я так всего боюсь, мистер Грэхем, — сказала Селена (с тех пор как его выбрали лидером группы, девушка всегда обращалась к нему официально, несмотря на его протесты). — Я чуть что — моментально пугаюсь. А что, если этих роботов целая орда и они разорвут нас по первому сигналу?

— Если бы они хотели разорвать нас, — Грэхем засмеялся, — они бы это давно сделали. А вместо этого они нас обслуживают. Лично я думаю, что их основная задача — заботиться о нас и… — Он замолчал.

Выйдя из супермаркета, Мохан дас Гупта подбежал к сидящим на крыльце.

— Никаких сигарет, пропади все пропадом! — объявил он. — Вчера еще была целая уйма пачек, а сегодня — ни одной!

Грэхем на минуту задумался.

— А ты уверен, что никто не побывал там до тебя?

— Сегодня моя очередь снабжать нашу компанию, — сказал Мохан.

— Это наказание, — догадался Эндрю. — Они нас наказывают.

— Не понял?..

— Этим паукам или тем, кто ими управляет, — объяснил Эндрю, — не понравилось наше любопытство. Я увидел одного из них и чокнулся. А вы сделали «картинку» с другого. И теперь они хотят нас приструнить, лишая не самого необходимого, но роскоши.

— Интересная теория, — сказал Грэхем. — Проверить идею Эндрю мы можем только одним способом: установить аппарат еще раз и сделать еще один снимок.

— Ни в коем случае! — завопил Мохан, в ужасе воздевая руки к небу. — А если они заберут у нас и выпивку? Разве можно так рисковать? — Глаза его горели огнем на смуглом лице.

— Смотрите! — вдруг закричала Селена, вцепившись в руку Эндрю. — Боже мой, что это? Господи, Боже мой… — она показывала в дальний конец улицы.

На ярко-зеленом фоне саванны, словно на фоне изумрудного занавеса, внезапно возникло странное видение. Оно кое-как шло, а вернее — с трудом брело по дороге, приближаясь к сидящим на крыльце.

— Теперь я всему поверю, — пробормотал Грэхем. — Гуннар был прав: в темных уголках нашего садика, похоже, водятся и эльфы, и рыцари…

Рыцарь, впрочем, являл собой зрелище довольно жалкое. Из доспехов на нем был лишь бронзовый нагрудник, нечто похожее на кожаные брюки и короткую кожаную куртку. Шлема у него не было, коня тоже.

По лицу, испачканному кровью, его можно было принять одновременно за негра и за монгола. Брюки и куртка — вернее, ее нижняя часть — были окровавлены. Рыцарь страдал от многочисленных ран,* но волочил за собой оружие, похожее на меч.

Группа землян, сидевших на ступеньках отеля, на некоторое время окаменела. Рыцарь неумолимо надвигался на них. Глаза его были широко открыты, взгляд неподвижен. Он, вероятно, не замечал ничего вокруг, внимание его было занято чем-то таким, что видел только он.

Хотя Грэхем сидел неподвижно как статуя, мысли проносились у него в голове с бешеной скоростью. Поскольку рыцарь шел очень медленно, он мог разглядеть его в мельчайших деталях. Он видел дыры в его кожаной одежде, синяки, разводы грязи на лице. Грэхему казалось, что он видит даже, как струится кровь из его ран, и слышит биение измученного сердца.

Спотыкаясь, рыцарь приближался к отелю. Через каждые три-четыре шага он наносил удар — точнее, пытался нанести — по невидимому врагу.

Грэхем не знал, сколько прошло времени до того, как он заставил себя встать и подойти к странному существу.

Неожиданно рыцарь заметил его, остановился и качнулся, словно пьяный. Громадным усилием воли он сосредоточил свой взгляд на англичанине. Однако от увиденного ему, вероятно, нисколько не полегчало. Он попробовал поднять меч и чуть не упал. Выругавшись вполголоса, он вонзил острие меча в землю и оперся на него, как на костыль.

Рыцарь сильно закашлялся, потом плюнул в Грэхема. Собрав все свои силы, он все же смог поднять меч.

— Прочь, — сказал он заплетающимся языком, но на прекрасном английском. — Изыди, демон, леший, призрак, дьявол, колдун, злой дух. Именем черной королевы, именем белой королевы приказываю тебе: исчезни. Возвращайся в порченую землю, которая тебя родила.

Грэхем не двигался. Мыслей не было никаких, и он смог произнести только одно слово:

— Мир.

— Мир!!! — злобно зарычал рыцарь. — Мир! Ты видишь, что я ослаб, и позволяешь себе издеваться. Но у меня достанет сил, чтобы осчастливить тебя своим мечом.

С этими словами он сделал фехтовальный выпад. Грэхем подался в сторону, но и без того меч не достал бы его, потому что силы покинули нападавшего. Не произнеся ни звука, он плашмя упал на дорогу.